Это просто глупо. Нет, это чистой воды идиотизм. Зачем им вводить заданные центром координаты, если можно высчитать другой маршрут и добраться до точки быстрее? Почему он никогда не слушает и даже не пытается понять? Почему он...
— ...поменял данные? Риск слишком велик. Мы могли бы превратиться в космическую пыль или попасть в плен пиратам, или разбить корабль. Как твой учитель, я никогда не позволю тебе нарушать прямые приказы из-за желания утереть нос Пло Куну или кому-то еще. Это опасно, это глупо, это прямой вызов Совету. Даже нет — это чистой воды идиотизм. Если бы ты пытался слушать и понимать меня, твое обучение занимало бы куда меньше времени.
— Я не собирался нарушать приказ Ордена, я просто искал путь покороче. Вы ведь их даже не проверили, — вот и глаз задергался. Если мастер заметит, ему несдобровать.

«Как твой учитель? Ты не мой учитель. Моим учителем был Квай-Гон. И с ним вышло бы иначе».

Молодой джедай — слишком молодой, чтобы иметь собственного падавана — тоже скучает. Энакин ясно видел: ему не нужны дополнительные уроки, чтобы распознать тоску. Пять лет прошло, скоро шестой, а две женщины до сих пор стоят перед его глазами. Джедайская мантра постоянно твердит что-то там про привязанности, опасность, а Йода смотрит на него так, как будто Скайуокер — ионная бомба и вот-вот превратит весь драгоценный Орден в гору угольков.
Но Квай-Гона здесь нет. И матери, и даже той красавицы с зеленой жемчужины космоса. Все, что ему остается, это спорить с подобием сердитого родителя, для которого джедайская мантра как раз и играет роль.
«Интересно, если Совет прикажет Оби-Вану убить меня, как долго он будет включать меч?»

— Я прошу прощения. Я не хотел подводит Вас или Орден джедаев. Это больше не повторится, — Энакин даже усмешку давить не стал: все равно ничего внятного не получится. Ему и так тошно от навалившегося одиночества, а серьезная ссора с Оби-Ваном вряд ли сильно поможет делу.

— Вы будете докладывать Совету? Могу пройти дополнительные летные курсы или что-то в этом духе.

Тут даже учитель улыбнулся. Ага, летные курсы, конечно. Может его еще поучить двигатели запускать? Нет ни в Ордене, да и во всей Галактике, наверное, тех, кто смог бы перещеголять его в "этих-твоих-летных-как-же-я-ненавижу-летать-делах".

Когда Энакин закончит обучение, Оби-Ван останется его другом? Будет вычитывать за ошибки и краснеть перед советом за бывшего падавана? А когда Скайуокер сам станет выдающимся джедаем и воспитает не одно поколение молодых рыцарей, что скажет учитель? Будет гордиться учеником и одобрительно помахивать бородой? Или, как остальные, скажет, что вообще он Избранный, поэтому все дается Энакину слишком легко?

Но Энакин Скайуокер, Избранный — понять бы для чего — не станет седым мастером и не воспитает новое поколение. Ему уже тошно от вечных наставлений, Кодекса и другой ерунды, которая является центром Вселенной для его окружения. Он уйдет, это точно, и джедаи — это спокойные и невозмутимые ребята в крутых плащах, которых ну ничто не удивит — запомнят его уход.

— Учитель Оби-Ван, девушка уже может ходить. По-моему, она как раз этим и занимается. Не хотите взглянуть? — молодой джедай чуть не подпрыгнул от резкого вмешательства санитара и даже возразить не успел. Только вздохнул, строго посмотрел на падавана и спешно удалился.

Молодой мужчина подмигнул Энакину: все в порядке, иди. И падаван не сдержал улыбки. Здесь, в медцентре на Эриаду, где гражданская война бушует с небывалой силой им действительно рады. Да, здесь опасно, здесь умирают живые существа со всех уголков Галактики, здесь даже вода имеет свойство гореть и выстрелы не замолкают ни на секунду. Но когда эти люди, не джедаи и даже не военные, накрывают собой бомбу, трое суток дежурят у тела полумертвой девушки или заботливо оставляют тебе лучшую часть своего пайка, ты начинаешь думать по-другому. Здесь вы вместе. Вы семья. Вы один организм — единство, о котором Ордену джедаев только мечтать приходится. Вот поэтому молчаливые, угрюмые и вечно занятые медчасти находят время спасти нерадивого ученика от страшного наказания — это искреннее "спасибо". И завтра, на поле боле, когда все эти ребята будут с восторгом наблюдать за ним и его учителем, Энакин ответит: "Да пожалуйста. Ну какие могут быть проблемы?".

Он такой же: длинные волосы, чуть тронутые сединой, собраны в хвост, вечно серьезные и немного грустные глаза и простая джедайская роба на плечах. Вот сейчас опустится на одно колено и скажет, что Совет не всегда прав и не всегда слышит волю Силы, что даже великий магистр Йода ошибается. Что Совету нужно доверять и прислушиваться к их решению, но не заглушая себя. Потому что они джедаи — мудрые рыцари и неутомимые стражи добра, мира и справедливости и они знают не понаслышке как устроен этот мир.

Но Энакин знает правду и она совсем другая: стоит открыть глаза и видение исчезнет. Это просто воспоминание из далекого прошлого и рослый рыцарь никогда больше не опустит руку на чье-то плечо и не укажет путь — мягко, намеками, чтобы ты оставался уверен, будто сам его нашел. И уж точно не будет смотреть на мир глазами девятилетнего раба с пустынной планеты. Потому что никакого мальчика тут нет. Есть ершистый подросток, который пытается найти дорогу и искренне верит, что мудрый Квай-Гон не погиб от рук ситха на прекрасной Набу — он вот-вот запрыгнет на трап странного корабля и познакомит его с точно таким же подростком, а потом они отправятся к далеким звездам — обязательно все вместе. Это и обсуждению не подлежит.

— Энакин? Энакин! Просыпайся. Авиона наконец-то пришла в себя — я только что из ее, — голос учителя стал необычно глухим: впервые Оби-Ван выглядел настолько потерянным, — палаты. Я думаю, будет разумно, если ты тоже зайдешь к ней. У вас наверняка найдется о чем поговорить.

«Найдется о чем поговорить? Учитель, Вы издеваетесь?»

Что он может обсудить с Авионой, которая несколько недель назад потеряла учителя и главное — какими глазами она будет смотреть на "спасителя", что придет утешать девушку, всем своим видом показывая: ну у него как раз и есть учитель. Живой. Здоровый. Способный защитить себя и своего ученика от ужасов войны. Мудрее, сильнее и просто лучше, чем была учитель-джедай Россроу.

— Учитель, я не...
— Просто сделай это. Пожалуйста.

Наверное, Оби-Ван уже многое сказал. Как страшно терять учителя — человека, который был с тобой добрую половину жизни — или как нужно бороться и верить: они где-то там, в Единой Силе, в неразрывной связи с Силой Живой и всегда придут на помощь, если их позвать. Но это не так: они не приходят. Никогда не приходят. Энакин достаточно долго ждал.

— Да, учитель.

Скайуокер заходит в комнату — и об этом тотчас становится известно всему живому в местном подобии лазарета. На будущее: нужно проверить открывающий механизм. Хотя говорить о "всем живом" было, пожалуй, серьезной ошибкой: ничего подающего признаки жизни, кроме ссутулившейся на койке девушке, без микроскопа тут не разглядеть.

Юная падаван казалась маленьким трепыхающимся птенцом, недавно выпавшем из гнезда и изо всех сил пытающимся попасть обратно к материнскому пушку и сытным насекомым. Только птенец не может знать, что случилось с его домом, а молодая девушка это слишком хорошо знает. Он не плакал и даже не сильно грустил во время прощальной церемонии Россроу — это ведь не его мастер, не Оби-Ван и не Квай-Гон. Это не мама. И это не Падме. Совсем другая жизнь: задумчивой мириаланки и ее неугомонного падавана. Задумчивой ученицы и никого больше — теперь.

— Мне очень жаль, Авиона, — вместо приветствия. Будь он первым или будь он сотым, кто произнес эту фразу: кто может по-настоящему разделить ее боль?
— Я рад, что ты сейчас тут с нами. Хотя местечко, я скажу, так себе.

Он сделал это — он попытался пошутить. В свою очередь девушка изобразила подобие грустной улыбки, мол, выбор невелик, сам знаешь.

— И нужно, наверное, смазать петли. Не знаю как тебе, но меня ужасно выводит этот звук.

«Если честно, я не знаю, как еще тебе помочь» — не говорит Энакин Скайуокер. Авиона кивает и подбирает слова благодарности, которые не звучат как: «Да плевать я хотела на тебя и твои петли», но заходит Оби-Ван, неся в руках массивный поднос, и вот Избранный уже не спаситель Вселенной, Ордена джедаев и всего населения Эриаду.

«Спасибо, учитель: это как раз то, что сейчас нужно нам всем»

Отредактировано Шаа Тарс (2017-05-08 00:27:00)

Нет, он точно что-то забыл.

День не задался с самого утра: сначала эта хаттская головная боль, потом порванная туника, а добивать Энакина Скайуокера пришел голодный и поэтому не слишком веселый Ардва.

— Прости, приятель, я совсем с координат слетел. Сейчас подключу генератор и позавтракаем, — в ответ недовольная трель. Этот маленький дроид не пропадет, даже если угодит в лапы Гривуса: полукиборг скинет его с ближайшего истребителя, стоит астромеху хоть раз чирикнуть. Хотя если он продолжит это делать, Энакин тоже обдумает такое развитие событий.

Шутка. Он скорее умрет, чем позволит кому-то забрать Ардва. Разобьется в лепешку сам, но ни цирапины на полусферическом корпусе не будет. Хотя, если судить по состоянию дроида, такая забота сведет маленького друга в могилу куда раньше.

— Когда зарядишься — свистни, я тебя почищу. Да нет, не память, угомонись, — этот дроид — огромная ионная пушка Конфедерации в руках джедаев. Если Оби-Ван, Совет и другие узнают, насколько ценная информация находится в памяти маленького астромеха, Энакин Скайуокер станет двадцать первым потерянным — на радость Дуку. Хотя какая разница? Он же почти им стал.

Падме не станет обсуждать этот вопрос. Скорее сенатор Амидала бросит Набу и убежит в Дальние регионы, чем позволит своему мужу покинуть Орден. Стоит Энакину подумать о возможном уходе — и она стоит перед глазами, грустно качает головой и говорит — без единого звука: "Ты и сам знаешь, что нет". Потому что за стенами Ордена он может быть кем угодно: пилотом, механиком, воином или торговцем, но не Энакином Скайуокером. Не самым сильным джедаем за всю историю и не Избранным. Приходится каждое утро убеждать себя: он делает это для Падме. Только для Падме и ни для кого больше. И если что-то произойдет, если ей потребуется его помощь — он будет рядом. Всегда.

— Я думал, ты предпочитаешь сначала чистить память, а потом корпус? Так удобнее, разве нет?
— Э-э-э, нет. Ардва особенный дроид и требует особого обращения, учитель. Да и я вчера чистил Арчетыре и, похоже, ваша методика отлично подействует на его корпус, если Вы будете применять ее чаще двух раз в месяц.

Оби-Ван проворчал что-то про важные дела, дроидов, полеты и благоприятный климат планеты в общем, взял свою порцию завтрака и спешно удалился. С тех пор, как Авиона прибыла на Эриаду бывший учитель изменился: стал каким-то нервным, неуверенным и постоянно напоминал Энакину проверить комлинки.

«Может, переживает за нее? Отправить молодую мать в самую гущу войны — идея, достойная Совета джедаев. Но какое Оби-Ван, который всегда и во всем согласен с решениями Йоды и магистра Винду, имеет к этому отношение? И почему Авиона прилетела именно сейчас?»

Да, они слышали про ее очень важную миссию по проверке заброшенных шахт — там семь лет назад погибла Россроу, тогда еще учитель девушки. Он помнит ту страшную войну, потери, а затем мирное соглашение, не просуществовавшее и десятилетия. Эриаду — главная планета сектора и важный торговый центр: за нее будут бороться при любой власти, поэтому джедаи и остановились здесь. Снова.

— Почти готово, приятель. Пока я буду чистить манипуляторы, проверь базу за последние два дня. По-моему, я что-то упустил. Есть идеи?

Ардва уже собирался выдать тираду, когда мимо пролетел первый бластерный заряд. Зря они все-таки не послушали местных жителей и не устроились в городе на ночь. Хотя какой город может быть безопасным, если по всей планете то и дело вспыхивает огонь войны?
Движения — дело привычки. Достаточно взять в руки меч — тело вспомнит боевую стойку, а глаза будут искать учителя, бегущего на выручку. Жаль, что он не успел схватить комлинк: Оби-Вана пока не видать, зато с восточной стороны приближается что-то очень похожее на боевых дроидов Конфедерации.

— Найди укрытие, быстро, — приказывает Скайуокер дроиду, не прекращая искать Оби-Вана взглядом: — Давай же, учитель, беги быстрее.

Второй залп проходит в сантиметре от его головы — время включить меч. Только целились, похоже, не в него.

— Мастер? Я боялся, что Вас подстрелили.
— Ты меня скорее добьешь. Где Авиона?
— Зависит от того, где она должна быть, — вот только возиться со служителем архива в самый разгар битвы — не лучшее решение. Энакин не приветствовал ее назначение в отряд, поэтому не собирался брать ответственность за отсутствие девушки не себя. Ей и так чудом удалось не вылететь из Ордена — зачем бросать насиженное место рядом с мастером Ню и лететь сюда? Помочь им? Не похоже, что она сильно помогает.

— Ты нужна нам! — с каких пор? Кеноби и Скайуокер — легенды за пределами Храма. Даже если не видеть новостей, забыть о политике и отправиться жить в Неизведанные регионы, о их дуэте все равно придется послушать несколько историй. Они — символ победы, лучшее, что олицетворяют джедаи, герои бесконечной войны. А героям не нужна помощь будущего архивариуса.

— Авиона, ты слышишь меня? — Комлинк Кеноби заиграл всеми цветами радуги, затем выпустил столп искр и затих.

Ах да, вот оно: нужно было проверить передатчик Оби-Вана. Тот, в котором настроен канал связи с Орденом. Чтобы они могли прислать помощь, если что-то пойдет не так. Да-да, именно тот передатчик, где еще координаты секретной базы. Ну этот, который сейчас сгорел, потому что кое-кто отложил его ремонт на утро.

Ну, не кое-кто, а он сам.

Похоже, они все-таки серьезно влипли.

Они закончили битву, вдвоем, как отработанный годами механизм, который не существует без определенных частей. Но, впервые за сотни проведенных на миссиях месяцах, Энакин не был доволен результатом. Его протез прошило бластером: рука практически бесполезна, если в округе нет хорошего медицинского центра. Такой центр, конечно, был, но только если считать округой пару-тройку сотен световых лет.
Оби-Ван тоже казался раздосадованным: они не нашли Авиону, не выполнили задание и застряли здесь без связи с внешним миром. А значит им придется отправиться в город, полный коренных жителей, которые не очень жалует джедаев последние пару месяцев.

— Если мы выйдем сейчас, успеем добраться до столицы до рассвета и может быть даже не попадем в плен.
— Где Авиона?
— Мастер, у нас миссия...
— Энакин, я должен знать, — раздражение в голосе бывшего наставника было настолько явным, что молодой джедай поспешил признать свое поражение, чтобы не вступать с ним в спор.
Он изменился. Что-то произошло, еще в тот момент, когда они опустили трап на эту треклятую планету. Энакин привык быть в центре внимания, слышать восхищенный шепот, быть частым объектом сплетен и слухов в Храме и за его пределами. И даже — а это стоило огромных усилий! — привык не реагировать на откровенное любопытство, желание незнакомцев сказать пару слов, дотронуться, а то и вовсе пихнуть нерадивого джедая. Но а теперь вся накопленная за долгие годы выдержка трещит по швам. Энакин ждал, что ситуация изменится, когда молодая джедай прибудет на планету, и изменится не в лучшую сторону. Но изменения в поведении Оби-Вана? В самом жарком котле Ада этот идеальный храмовник будет вести себя как образцовый джедай, выполнять миссии, зубрить Кодекс, и дальше по списку.

— Учитель, у нас миссия, — молодой джедай и сам удивился кремню в голосе, — нужно помочь этим людям. Иначе зачем мы прибыли?

Величие Храма — в его простоте. Пять башен, стремящихся к небесам, длинные коридоры и крошечные, уютные комнаты. И, конечно, рыцари-джедаи, стражи, магистры — все чисты, как вода в набуанском пруду, открыты и готовы оказать посильную или непосильную, если потребуется, помощь. Обезвредить опасного территориста? Готово. Спасти население планеты от неминуемой гибели? Сделано. Выиграть войну? Надеемся, до утра - это не слишком поздно.

По крайней мере, так было когда-то. И непременно будет, стоит только войне приблизиться к логичному завершению. Когда они выиграют все битвы в Галактике — до утра, чтобы не слишком поздно.

Так вот, когда ты живешь среди сверхсуществ, столь различных внешне, но подобных один другому внутри, в разной одежде одинаковых цветов, с миллионами мыслей и несколькими вбитыми мантрами,  ты привыкаешь быть в центре мира и в одиночестве, поддерживать бесперебойный контакт и получать новые знания и отдаляться, уметь находить и ценить тишину. Именно поэтому джедаям проще приспособиться к переменам: они готовы к ним с младенчества. Ни к чему не привязываются, ничто не ценят, ничего не помнят — из важного. Энакин неправильный джедай, ведь он помнит, любит и привязывается, хотя годы блужданий отучили его смотреть на вещи как на что-то личное.

Похоже, не до конца.

Он в замешательстве и, наверное, в первый раз в жизни готов вернуться домой и слушать мантру хоть до зари. В Храме все проще: ты можешь обратиться к мастеру Йоде. Несколько раз Энакин так и поступал. Кабинка — иначе не назовешь — великого джедая представляет собой маленький островок покоя среди бурлящих вод многотысячного Ордена. И крошечное зеленое существо тоже поддержит, объяснит, окутает знанием и благословит тебя на следующую миссию.

А если магистра Йоды вдруг не окажется на месте — поймай любого торопящегося джедая с длинной бородой и спроси совета у него. Старые и мудрые любят раздавать молодежи "ценные" указания. Вот этого сейчас так не хватает. У него, как и у любого жителя этой Галактики, довольно маленькая семья: жена, друг-наставник и несколько десятков тысяч собратьев. И где они теперь, когда так нужны?

На Эриаду все иначе. Никто не тычет в него пальцем, не толкает и не спешит дотронуться. Нет ни Ордена, ни Йоды, ни массивных стен с огромными башнями, ни привычного Оби-Вана с его напускным недовольством. Казалось бы, ерунда да и только, но если это продолжится еще несколько недель, Энакин просто сойдет с ума.

И никто, никто на этой проклятой планете не объяснит ему когда именно все пошло не так. Потому что даже от седовласых старцев тут остались одни воспомнания.

— Учитель, — тупо повторяет Скайуокер, пытаясь поймать взгляд наставника, — мы не можем бросить все сейчас, это же...
Одно мгновение они просто смотрят друг на друга, не в силах отвести глаз. Полный сомнения и недоверия у молодого джедая, растерянности и негодования — у более опытного собрата.

— Оби-Ван, там люди. Нужно остаться.
Учитель медленно кивает, отходит и берет в руки старый меч Квай-Гона. Руки полируют рукоятку отточенными годами движениями, и старшему товарищу кажется: еще немного и легендарный джедай с длинной бородой присядет рядом с ними и поддержит, подскажит, поможет. Хотя бы просто появится.

Не появится. Они достаточно долго ждали, оба.

«Оби-Вану нет дела до этих людей» — наступают мысли, но Энакин даже рад: он ни за что не прогонит их в этот раз, ведь ему теперь есть к чему прислушаться.
«Не до тебя, не до этой планеты. Герою, спасителю и надежде Галактики и сама Галактика-то не нужна. Только эта девчонка, которую он сюда притащил»

Скайоукеру плевать на то, как они это провернули и как долго планировали. Но он точно знает, что отдал бы пару лет жизни за то, чтобы оказаться сейчас на другом конце системы, подальше от смерти, войны и не похожего на себя Оби-Вана, что в сто раз хуже любых лишений.

Высоко в башнях, которые удостоенны чести встречать рассвет одними из первых на Корусанте, мудрые магистры-джедаи поминают Скайуокера каждый раз, когда речь заходит о непослушании, нарушении приказов, дерзости и других вещах, некогда казавшихся донельзя забавными. На такой случай у Энакина тоже есть запасной вариант. Точнее — два запасных варианта, два человека за несколько световых лет от этого места. Точнее, когда-то их было два.

— Я остаюсь, — бросает от вслед, поднимает тяжелый рюкзак с провизией и выжившим оборудованием, и отходит в другую сторону. Энакин не глуп: он давно знает, что Оби-Ван, Йода и мастер Винду подозревают его в любовных связях с сенатором Амидалой. Но одно дело выражать свое недовольство в частных беседах и распространении сплетен, а другое — поймать молодого джедая на горячем и раскрыть перед Советом. Тогда его точно с позором выгонят из Ордена и заставят чинить машины где-то на Кореллии или Альдераане. Это если он останется жив, конечно.

И все-таки он ей позвонит. Плевать он хотел на эту шумиху. Вот только достанет комлинк, подключит его и... и...

Ситх. Какие комлинки в этой дыре?

«И что прикажете делать? Утешать Оби-Вана? Ну и ладно»

Он был на полпути к месту расположения наставника, когда прогремел взрыв. В следующие пару мгновений Энакин обнаружил себя стоящим на коленях и прижимающим уцелевшую руку к левому уху, из которого тонкой струйкой текла кровь. Но ему относительно повезло: луч задел только край платформы, на которой они остановились, и теперь посреди нее зияла огромная дыра. А ведь могло быть хуже, они могли остаться в центре и продолжить спор, тогда бы все закончилось немного печальнее.

«И где же Оби-Ван?»

Скайуокер попытался подняться на ноги, но тут же рухнул обратно. Саднило в боку, расшибленно правое плечо, механическая рука отказывалась выполнять какие-либо команды, а левое ухо — реагировать на звук. Но если он не встанет сейчас, то им конец.

Он предпринял еще одну попытку, потом еще одну, и даже немного приуспел, пока наконец все вокруг не стихло и медленно погрузилось во тьму.

— Ами, кто это?
— Джедай. Мигель, отойди, ты загораживаешь свет.

Маленькая тень исчезла, но Энакин не спешил открывать глаза. Плечо все так же болело, рука отказывалась работать, слух оставался нарушенным, а ноги, судя по ощущениям, крепко связанными. Оставалось только лежать и думать, думать, думать — и так пока не сойдешь с ума. Он вспомнил, отрывками, как его связали, волокли, везли, тянули и трепали.

Женщина показалась ему сотканной из света — настолько ярчайше белой была ее шерсть. Передней лапой катар прикоснулась к его лбу в попытке проверить температуру, но очень быстро сдалась и просто прошлась по его щеке шершавым языком, оставив на ней пару неглубоких царапин.

— Вы, люди, слишком нежные для этой планеты. Оставайтесь в своем Ядре, растите там своих котят и собрайте свои железки. Ничего вас тут не ждет, кроме войны, — с горечью пробормотала женщина, когда заметила, что он пришел в сознение.
— Мы пришли помочь, — горячими губами пробормотал молодой джедай, — это вы нас сюда позвали.
— Мой народ тебя не звал! Мои котята тебя не звали, и наши старцы не звали и, - глаза большой кошки злобно сверкнули, - и я тоже тебя не звала. Иди домой, человек.
— Я же связан, как я пойду? - На этот раз у Энакина не вышло скрыть насмешку  в голосе.
— Я развяжу тебя. Мы дадим тебе Птицу. Ты уйдешь?
Ее упрямство, надежда, смешанная с негодованием, легкий проблеск любопытства - все это делало катар еще более похожей на лукавую и опасную хищницу, а не одомашненную кошку в старом платье.
— Мой друг остался на плато. Я найду его и мы уйдем. Вдвоем, или я останусь на этой проклятой планете.

Женщина не ответила — не похоже, что ее целью является прогнать незванного гостя или добить его. Ей что-то нужно от молодого джедая, что-то гложет катар, поэтому она молчит и все еще терпит его присутствие.

— Хорошо. Я положила травы на твои раны, поспишь и боль пройдет. Можешь начать прямо сейчас.
«Что тебе от меня нужно?» — не говорит Энакин, провожая взглядом кошачью тень.

Забавно, но разговор с катар вдохновил его. Он все еще что-то может, иначе зачем странной семейке спасать его? Дело в том, что мальчик - Мигель, если он запомнил правильно, — не похож на большого кота. Это человек. В Республике война, одной семьей меньше, одной больше — никому нет до этого дела. Но женщина нуждается в помощи, он слишком долго был джедаем, чтобы это различать.

— Ты поможешь нам? — Два крошечных горящих глаза уставились на Энакина с таким явным любопытством, что, казалось, мозг Скайуокера уже стали оседать глупые вопросы.
— Я связан. У меня есть задание. И да: мой лучший друг пропал, а я не могу искать его, пока, немного назад, я связан. Так что нет, парень, найди себе другого героя.
— Он не пропал. Его забрали машины.
— Что?!
Нет. Нет-нет-нет. Только не это. Что угодно, но не это. Какого ситха они вообще прилетели на этот кусок камня?!

— Слушай, парень, мне нужно идти. Развяжи мне руки.
— Это не очень правильно, — минутка колебаний, мальчик протягивает каменный нож, чтобы разрезать путы, но вдруг одергивается: — и если мама узнает, что ты ушел, она сильно рассердится.
— Если об этом узнает Совет джедаев, он тоже рассердится. Очень-очень сильно. Настолько, что отправит на вашу планету еще больше машин, еще больше солдат и тогда война уж точно не закончится. Вернее, она-то закончится, но ни ты, ни твоя мать не дотяните до этого дня.

Энакин в ярости. Совет сначала обещал им безопасную дипломатическую миссию, которая займет пару недель, затем — несколько единиц транспорта, после — три отряда клонов, а во время прошлого сеанса связи — вытащить их отсюда до конца месяца.  Теперь, конечно, они ничего не обещают: сломанный передатчик, примитивное население и превыщающее количество врагов отлично позаботились о том, чтобы простое желание выжить вытеснило все остальные потребности. Но он не уйдет. Живой, мертвый, с одной рукой или с двумя — плевать. Без Кеноби никуда не полетит.

— Там, на плато, с нами была девушка. Ты не видел ее? Ее мне тоже нужно найти, — лучше всего начать поиски Авионы, а потом уже продолжить с учителем. Энакин знает, насколько тонко она чувствует своего... друга? Учителя? Любовника? Мужа? Слишком запутанно, слишком болезненно, чтобы думать об этом сейчас.
— Можешь не развязывать меня, — джедай словно образумился, убрал желчь из голоса и прекратил обходиться угрозами, — но скажи мне где она. Я должен ее найти.
— В пещере, под плато. Она спряталась, когда пришли машины. Мама сказала, что...
— Хорошо. А теперь иди отсюда, приятель, если не хочешь проблем.
— Я хочу помочь.

«Мне плевать. Помогай, если хочешь»

Джедай мысленно потянулся к ножу, позволил себя прочувствовать каждый сантиметр лезвия, прощупать деревянную ручку, украшенную незамысловатым узором, а затем резко, почти не меняя тон, оттянул его к себе. Мальчик отшатнулся, ослабил хватку и разрешил орудию выскользнуть из его рук. Минута — и Энакин разминал затекшие кисти.

— Ты помог. Спасибо. Теперь иди, — парень смотрел на Скайоукера с самой странной смесью чувств, которую только можно лицезреть на лице десятилетнего мальчишки. Тут и растерянность, и удивление, и замешательство, дикая радость, зависть и огромная доля интереса. Конечно, новый приятель не отстанет, теперь наверняка.

Они прошли около десяти кликов вдвоем: впереди закутанный в длинный плащ мальчик, а за ним — молодой джедай в тонкой тунике, заметно продрогший, но упрямо отказывающийся сделать привал. Мигель — Энакин наконец-то вспомнил имя — вызвался показать дорогу к молодой девушке, которая прилетела на планету последней. Помочь, как он это назвал. Скайуокер, напротив, не разделял горячности юнца, да и сам план начинал вызывать у него сомнения. Даже если они сейчас найдут Авиону, даже пусть она согласится продолжить поиски вместе, даже если война остановится и не начнется до тех пор, пока они не спасут учителя, шансы ничтожно малы. Прошло больше суток, в округе нет транспорта и еще три десятка причин, почему отправляться на поиски вдвоем — не просто плохая, а ужасно идиотская затея. Но уставший и не желающий сдаваться парень идет вперед, а довольно бодрый, но упавший духом мужчина следует за ним.

Рассвет застал их на подходе к плато, у которого накануне остановились передохнуть и пополнить запасы два рыцаря-джедая. Энакин уже начинал подозревать, что Мигель не пожелал заимствовать транспорт своей приемной семьи: даже легкие на подъем катары не преодолеют такое расстояние за пару часов, а находиться без сознания больший срок джедай просто не мог. Если все это закончится — когда закончится, они поговорят с местным народом на другом языке, более понятном для их наглых морд и длинных ушей.

Скайуокер почувствовал ее почти сразу. Мальчику понадобилась пара-другая минут, когда шум — на самом деле чуть слышный звук дыхания — достиг его уха. Авиона сидела на том камне, где накануне вечером отдыхал Оби-Ван, и, казалось, сильно дрожала. Энакин поборол в себе мимолетное чувство сострадания: девушка — враг, это из-за нее они остались здесь слишком долго, это она прилетела к ним, когда джедаи запросили хороших солдат в подмогу. Это ее Оби-Ван...

Нет. Не сейчас.

— Мы найдем его.

Авиона подняла голову и с детской надеждой посмотрела в его ярко-голубые глаза — сосредоточие добра и сопереживания.

«А когда мы найдем его, я сделаю все, чтобы эта вылазка стала твоей последней».

Отредактировано Шаа Тарс (2017-10-17 02:45:30)

Конечно же девушка права и даже ее гнев оправдан. Но это не делает Энакина менее виноватым, не заставляет чувствовать себя брошенным из-за того, что, пожалуй, в первый раз в жизни в центре Вселенной оказался не он сам.

— А ты сможешь спасти его одна? Сможешь?!

Авиона молчит. Она похожа на местных кошек-охотников, когда так же красива в своем горе и жгучей ярости. Если лишь одно незначительное различие: животные на этой планете живут и охотятся вместе, а девушка и не знает, что давно осталась одна. Обычно так и бывает: чем чаще ты смотришь на смерть дальних звезд, тем вероятнее то, что в прекрасный один день пропустишь конец собственной планеты. 
Энакину не нужно бороться за Оби-Вана, готовить заговоры и плести интриги за его плечами, чтобы избавиться от назойливой ученицы. Все это лишнее и смысла имеет не больше, чем наблюдать за тем, как в миллионах световых лет от тебя гаснут звезды, свет которых не греет твой родной мир. Чаще смотри на свою звезду — пока она не еще не сгорела.

Центр их маленькой галактики сожжет Авиону сам. Он просто прогонит ее, скажет, что сила Ордена в единстве, доблесть джедая — в помощи слабым и страждущим; что любовь — глупость, а чувства обращают воина в глупца.
И это понимание истинного положения вещей принесло некое подобие покоя и позволило Энакину немного отвлечься от своих мыслей. В конце концов, он все еще Скайуокер — Избранный — и все еще молод и силен. Пусть мастер Йода ворчит, что вчерашний падаван глуп и необучен, пусть магистр Винду хмурит свои несуществующие брови и демонстрирует свое полное согласие. Они не знают правды, не видят, нет, не хотят видеть ее! Сила питает джедая, дает ему энергию, наделяет мощью и исключительными талантами. Сила создает жизнь, воздействует на клетки, изменяет их, готовя слепок сверхсущества, но Сила — ничто перед любовью. Сила — звезда далекой Галактики, которая, рушась, заставляет думать о том, что ты и твой мир умрет. Но это не произойдет, а если вдруг и случится, и планета погибнет, то только если сгорит его собственная звезда. Любовь, что возвращает звезды.
— Авиона, — нарушает молчание спокойной голос Энакина, будто накинувшего себе пару десятков лет, — нам пора выходить. Если мы не найдем его до следующего рассвета...

Он умрет.
Вы никогда не выберетесь отсюда.
Тебя выгонят из Ордена.
И как ты будешь с этим жить?
Он ведь не просто учитель, он твой брат, твой отец.
Тебе придется найти новую жизнь.
Ты будешь один.
И даже без Падме.
Как ты сможешь это вынести?
Расскажи мне.

— Я даже думать не хочу, что случится тогда. Идем.
Странная получилась группа: первым идет невысокий подросток, за ним — не намного выше — следует молодая девушка, затем над ними возвышается молодой джедай, а замыкает шествие куполообразная жестянка. Возможно, им следует всерьез задуматься о сотрудничестве: в любой выездной цирк их примут с распростертыми объятиями.
— Ты знаешь эту дорогу?
— Два клика на запад, у храма поворачиваем и еще около пятнадцати до города.

Отлично. Значит, от мальца они избавятся уже через пару часов. Вот только рука немного саднит. Почти не ощущается, совершенно не сравнить с той невозможной болью, накрывшей Скайуокера во время дуэли с Дуку. Но тогда рядом была техника, медики и его друзья. Теперь он один, на чужой планете, где каждый хочет тебя убить, идет вместе с мальчишкой, которого знает несколько часов и девушкой, которую, как оказалось, он по-настоящему не знал и дня. Больше года назад в схватке величайшим мастером Ордена он потерял в схватке правую руку. Сейчас, воюя с крохотными насекомыми, он может потерять жизнь.

Когда укусы стали невыносимыми, Энакин вспомнил слова одного из учителей о том, что героизм молодости слишком часто идет бок о бок с глупостью.
— Я думаю, следует сделать привал. Авиона? — Она будто и не видела его: просто смотрела прямо перед собой красными от слез глазами. Внутри джедая зашевелилось что-то, очень похожее на сострадание. — Авиона. Нужно отдохнуть, сейчас. Мы никому не сможем помочь, если останемся в этой пустыне.
Энакину казалось, что сейчас ее взгляд изменится и место напуганной ученицы займет грозная воительница, но этого просто не случилось. Девушка слегка кивнула, нашла себе небольшой камень и погрузилась в раздумья, обращая на его жалкие потуги покрепче забинтовать руку не больше внимания, чем на возню трехлетних юнлингов.
— На, держи. Это поможет, — мальчик протягивал ему ветку с листьями, чем-то похожими на священное дерево из Храма, только более острыми и темно-коричневого цвета, — положи под бинты.
— Ты совсем рехнулся? — От трав несло, как от убитой банты, до этого неделю валявшейся под теплом солнц-близнецов. Парень не ответил, только пожал плечами и отошел перекинуться несколькими словами с их спутницей. После недолгих ворчаний, нескольких отборных ругательств и пары вспышек боли, молодому джедаю удалось соорудить что-то отдаленно напоминающее перевязь с лекарственными травами для своей руки. Нельзя сказать, что это сильно помогло: плотные листья мешали двигать рукой, а резкий запах тухлятины резал глаза, но хотя бы насекомые оценили аромат и отправились на поиски чего-то более живого.
В общей сложности на отдых они потратили более четырех часов: полчаса на еду и перевязку, два часа сна, потом снова еда — достаточно, чтобы их маленькому спутнику стало скучно в такой компании. И когда Энакин закончил паковать свой рюкзак и продезинфицировал очередную порцию воды, Микаэля не оказалось ни рядом, ни в ближайших нескольких милях.

— И куда делся наш поводырь?
— Ушел. — Последовал короткий ответ.
— Неужели? — Энакин даже не пытался скрыть насмешку: — А ведь обещал помогать до конца.
— Он ушел в город, искать помощь.
«Вместо того, чтобы поесть и отдохнуть, как сделал ты» — так звучал бы конец фразы каких-то несколько месяцев назад. Только Скайуокер изменился, прекратил быть нескладным долговязым падаваном и девушка не произнесет это вслух. Что, впрочем, не мешает ей уничтожать Энакина взглядом.
— Идем, — глухо бросает джедай и, не оборачиваясь, следует к выходу.

Они даже дошли. Не до большого и цветущего города, скорее до маленького армейского селения: слишком большого для обычного лагеря и слишком хорошо защищенного для огромной деревни.
— Оби-Ван должен быть в центральном здании. Оно единственное каменное в округе и находится под наблюдением хорошо обученных солдат. И да: вытаскивать его придется тебе одной, помнишь?
И когда это он пропустил момент превращения себя в трусливого пастуха бант?
«Ну, вперед».
Они обсуждали этот план пару десятков раз, сразу после того, как стало ясно: совершенно обессиленному и с опухшей конечностью джедаю нечего делать в вооруженном лагере противника, подготовленного к их прибытию. И пока Авиона расправляется со стражей и находит учителя, Энакин пытается обнаружить действующий транспорт и подобрать друзей у правого заднего выхода.
Слишком просто, чтобы все получилось.

Он понимал, что упускает что-то очень важное в этой бесконечной погоней за призраком Оби-Вана. Энакин ведь джедай, он должен видеть все, но это остается за гранью понимания. Спасшие его катары, Авиона, которая как будто возникла из воздуха, мальчик-проводник, так упорно не слушающий мать, пустая дорога без следа местных жителей... Ситх, да если сейчас из-за поворота выйдет мастер Винду и назначит Энакина своим приемником в Совете, Скайуокер и то поверит в это куда больше, чем в череду настолько счастливых случайностей. Веление Силы, не иначе.
Молодой джедай знает, что ему следует сделать: хватать дроида, девушку и бежать обратно в пустыню — ждать, пока джедаи обнаружат их. Но там, через несколько метров, его учитель, его ближайший друг и дорогой брат. Джедаи не слишком поощряют дружбу, да и верность Республике — единственная, которую можно принять. Но если их учение настолько правильное, почему тогда два джедая упрямо плетутся вперед, так легко нарушая все возможные запреты? Где учение Ордена дало сбой? На Энакине, на Авионе? А может замешан и Оби-Ван? Квай-Гон и Йода? Пожалуй, если бы храмовники выгоняли своих братьев за каждое нарушение Кодекса, в конце концов служить народу пришлось бы одному мастеру Винду.
Он не предатель, нет. Энакин всем сердцем любит Республику и надеется, что делает жизни всех этих людей лучше. Вернее, так должно было быть, таким Скауйокер представлял себя, когда ему было лет девять. И было бы ужасно глупо верить во все это сейчас. Но Оби-Ван верит, верит и Авиона, верит Совет, мудрые джедаи и прекрасные девушки с планеты озер, которые ведут за собой армии. Верят глубоко и искренне, как тот маленький раб с далекого Татуина. Но только мальчик вырос и больше не верит в эти сказки.
Когда на площади раздались первые негромкие хлопки — сигналы о смене караула — Энакин и Авиона продолжили путь. Обманули стражу, старыми, как мир "фокусами" Силы, забрали их одежду и в тысячный раз решили разделиться. Архивариус отправиться на поиски учителя, пока джедай попытается найти выход из этого пустынного ада.
— И да пребудет с тобой Сила, — пробормотал Скайуокер, глядя на растворяющийся вдали силуэт. Она, должно быть, услышала: обернулась, нерешительно кивнула и пробормотала что-то, чего Энакин точно не мог услышать. Мыслями он все еще был на Корусканте, в Храме, решал судьбу целой Галактики.

Когда шаги девушки затихли, он наконец собрался с силами и решился продолжить путь. План прост и эффективен, приведенный в исполнение десятки раз: один идет искать пленника, второй идет искать помощь. Задача ясна: беги транспорт и надейся, что все сработает. По их расчетам, Авиона должна была выйти из здания через три-четыре минуты, а значит самое время возвращаться и вытаскивать ее. Сейчас. Вот только Энакин продолжал сидеть, с остервенением заматывая окровавленную руку. Он не встал ни через десять, ни через двадцать минут, даже через два часа его все еще можно было найти на старом месте. И только когда первые звезды появились на пыльных, кроваво-красных облаках, джедай пошевелился.
Авиона схвачена. Оби-Ван все еще в плену. Их коммуникаторы заглушены, а транспорт не протянет и мили. У девушки был хороший план, это не ее вина. Просто план Скайоукера оказался еще лучше. Все, что оставалось делать теперь — это ждать. Ждать и надеяться, что маленький набуанский дроид спасет Галактику, раз среди них никто не смог этого сделать.